Двадцать. А может тридцать. Сорок. Алёна не знала. Она потеряла всякое чувство реальности, а в какой-то момент, кажется, и сознание. Однако наконец чудовищное истязание всё же прекратилось. Джон спустил, высвободил из её ягодиц свой обмякший член и, пресытившийся, сел у костра, не обращая на девушку больше никакого внимания.